Предыстория на АО3 и на дайри.
Пока около 600 слов
Наполеон заканчивает телефонный разговор, опускает трубку на рычаг и выходит на балкон. Погода начинает исправляться. Ветер еще несет по небу обрывки туч, но дождь, всю ночь стучавший по стеклам, уже прекратился. Воздух напитан влагой: сказывается и недавнее ненастье, и близость реки.
- Отличный пейзаж, Ковбой, - доносится откуда-то снизу. - А мой номер - с видом на забор и парковку.
Наполеон вздрагивает от неожиданности.
- Только не говори, что я рискую попасть под твою ногу или вывалиться сквозь перила, - продолжает Илья. - Мир полон опасностей, смирись. Сидеть весь день в вазе для фруктов я все равно не соглашусь.
Соло вздыхает. Первую опасность он принимал во внимание, а вот вторую - нет. И услышанное Наполеона отнюдь не успокаивает.
- Поменяться номерами не предлагаю, - парирует он, наклоняясь и привычным уже движением подставляя ладонь напарнику, - но могу предоставить в пользование и балкон, и пейзаж.
- Лучше скажи, что там с приборами Зоммера. Ты ведь звонил Уэверли? Он говорил что-то конкретное о сроках?..
- Сказал, что с приборами все в порядке. Вальц подтвердил, что сможет тебя увеличить. Осталось дождаться, пока привезут капсулы с катализатором, нейтрализатором… словом, какие-то капсулы. И еще у шефа есть к тебе какое-то дело. Он просил нас подъехать в штаб-квартиру к четырем пополудни.
Соло делает шаг вправо - и Илья спрыгивает на мраморную поверхность стола, садится на край массивной пепельницы.
- И никаких намеков, о чем пойдет разговор? Что за дело?
Наполеон уже открывает рот, чтобы ответить. Но в этот момент на балкон, сложив крылья, пикирует крупная чайка, явно увидевшая в Курякине перспективную добычу.
Время словно останавливается, сжимается в брызжущий адреналином комок: мельтешение крыльев, хриплый пронзительный птичий крик, собственный задушенный возглас, - все это Наполеон осознает лишь спустя несколько мгновений.
Чайка улетела. Илья лежит возле пепельницы, обхватив руками голову, будто защищаясь от взрыва. Соло стоит, согнувшись над столом в попытке прикрыть напарника, в руке у него пистолет.
Наполеон ошарашенно смотрит на оружие, потом убирает пистолет в кобуру. Илья садится, приглаживает волосы каким-то заторможенным движением.
- Думал, сейчас ты начнешь в нее стрелять, и я оглохну, - сообщает он.
Наполеон опускается на стул: ноги подрагивают, внутренности словно скручены жгутом. Он протягивает руку и без лишних церемоний запихивает Курякина в карман рубашки. Даже ладонью на макушку нажимает, побуждая того сесть, опуститься ниже. Илья молчит, не возмущается. Соло для надежности прижимает карман рукой и чувствует под пальцами удары собственного сердца и едва различимую дрожь, пробегающую по телу напарника.
Соло возвращается в комнату, закрывает балконную дверь и падает в кресло.
- Выпусти меня, - глухо говорит Илья, завозившись в кармане. - И хватит трястись. У тебя пульс грохочет, и меня тоже колотит от этого.
Наполеон убирает руку, и Курякин выбирается наружу. Устраивается на спинке кресла, придирчиво заглядывает в лицо Соло.
- Уэверли хотел предложить нам еще одну миссию, покуда суть да дело? - требовательно спрашивает он. - С проникновением в посольский особняк? Зоммеру с доставкой материалов явно помогал кто-то из работников посольства.
- Вальц указал на Фелипе Ортиса, - неохотно подтверждает Соло. - При посольстве на Брук-Стрит расположено несколько квартир; Уэверли хочет обыскать их все, начиная с апартаментов Ортиса. Но так, чтобы хозяева ничего не заподозрили. Откажись. Мы сможем это сделать и после того, как тебя вернут в твой обычный вид.
Илья фыркает.
- Ты неадекватно реагируешь на всю эту ситуацию, Ковбой. Я откажусь, потому что подозреваю, что первый вопрос, который ты задашь шефу, - нет ли у дома у Ортиса кошек, собак и больших попугаев. Не хочу, чтобы ты запаниковал и провалил миссию.
Наполеона прошибает холодный пот, потому что наличие домашних животных в квартире на Брук-Стрит - еще одно обстоятельство, которого он не предусмотрел.